Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+10°
Boom metrics
Общество20 августа 2014 22:00

Как я жил на необитаемом острове

40 лет назад, в августе 1974 года, состоялась экспедиция «Комсомольской правды» на выживание. О ней вспомнил руководитель эксперимента спецкор «КП» Леонид Репин [карта]

Хоть в океан, хоть в космос

Цель у меня была благая. Я собирался проиграть жизнь потерпевших кораблекрушение и передать опыт тем, кто, не дай бог, окажется в такой же ситуации. Сначала попробовал свои силы, два дня и две ночи борясь за выживание за оградой заповедника Тимирязевской академии. Понял: могу. Пора было двигать в океан.

С собой я решил взять двух товарищей, с которыми иногда посещал пивбар в Доме журналистов, - Анатолия Коваленко, кандидата технаук, и Володю Пищулина, инженера, затаенно трудившегося в каком-то почтовом ящике. Оба жаждали безвозмездно положить свои жизни на благо науки.

Леонид Репин с рацией: ею путешественников снабдили на всякий случай. <br/>Фото: Леонид РЕПИН

Леонид Репин с рацией: ею путешественников снабдили на всякий случай. <br/>Фото: Леонид РЕПИН

На поиск подходящего острова, получение разрешения на него попасть от погранцов ушло почти два года. Тем более нам хотелось принести пользу - а значит, нужна была научная база эксперимента.

Программу нам разрабатывали в Институте медико-биологических проблем. В основном-то, конечно, там изучали проблемы жизни в условиях космоса. Так что предварительные обследования проводились в лабораториях, через которые прошли все без исключения советские космонавты. Мы оказались настолько здоровы, что я до сих пор удивляюсь, почему это нас отпустили на остров, а не отправили прямиком в космос.

Галстук для Робинзона

На материке программа казалась не слишком обременительной. Соорудить укрытие от непогоды, любым способом получить огонь, изготовить нехитрые орудия труда (до сих пор не знаю, что имелось в виду - мы же не собирались заниматься землепашеством или плавить руду, добывая железо). Ну и, само собой, научиться добывать себе пищу.

Из всех неведомых нам островов в Тихом океане, а точнее - в Японском (Восточном) море, в советских водах, я выбрал один. Назывался он Большой Пелис, располагался в архипелаге Римского-Корсакова. Пограничники, с которыми я списывался уже почти два года, сообщили, что на острове есть родничок - так что страдать от жажды нам не придется. Имелось и небольшое пресноводное озерцо, пить из которого категорически не стоило, а вот попробовать ловить рыбу можно было. Пограничники навязали нам рацию - без нее на остров не пускали.

С трепетом мы отправились на неведомый остров. Одеты обыкновенно: кто в самых задрипанных штанах и легкой куртке, я в полном костюме, при галстуке - по легенде кораблекрушение нас застало врасплох, ничего нужного и полезного захватить с собой не успели - ни перочинного ножа, ни зажигалки, ни зубной щетки.

Черви скрипели на зубах

Пограничный корабль высадил нас на пустынном берегу, повернулся к нам кормой и был таков. Мы остались одни.

Не стану описывать подробности нашей жизни - о них я рассказал в свое время в серии очерков в «Комсомолке». А еще более подробно - в книге «Трое на необитаемом острове». Первым делом построили из крупных ветвей дом на случай дождя и чтобы укрываться в нем от палящего солнца. Спали на голых камнях: ничего подходящего для сооружения ложа не нашли. Хотя обломков досок и другого мусора прибой приносил немало. Но все мы забраковали - обломки оказались слишком мелкими.

Дары моря и проходящих судов тогда для нас были: ящики и бочки - пластмассовые и деревянные, всевозможная обувь (непарная). Почему-то было много всякого канцелярского. Пищулин бегал по кромке воды, пытаясь отыскать для меня пишущую машинку, а Коваленко мечтал найти бинокль для созерцания окрестностей. Из обручей деревянных бочек мы соорудили пару ножей (один из них хранится в музее «Комсомолки»), так что теперь вполне могли бы отправиться и на китобойный промысел. Если бы у нас возникло такое желание. А оно возникло, поскольку уже к вечеру первого дня есть невыносимо хотелось.

Об уникальной экспедиции «Комсомолка» опубликовала серию очерков.

Об уникальной экспедиции «Комсомолка» опубликовала серию очерков.

Фото: Тимур ХАНОВ

К счастью, с водой проблем не было. Пили мы как дикие звери: ложились на землю и припадали к роднику алчными ртами. Из мелких гвоздей, добытых в ящиках, смастерили крючки, а леску связали из обрывков сетей, найденных на берегу. Червей мы накопали самых что ни на есть аппетитных, но рыба отчего-то их не брала. Кончилось тем, что с голодухи я попытался есть червей сам, предварительно прополоскав их в море (мои товарищи с любопытством глядели мне в рот). Но дело тоже не пошло, поскольку в черве - и очень некстати - внутри оказалась противно скрипящая на зубах земля.

Дня через четыре пошли голодные обмороки. Встаешь - и вдруг в глазах все плывет, ты падаешь… Приходишь в себя - заботливые товарищи с удовольствием лупят тебя по щекам, усердно возвращая в мир приключений. Под ногами по вечерам то и дело сновали полевки, но есть мышей, да еще сырыми, мы отчего-то не решились. Видимо, не были достаточно голодны. Конечно, водились вокруг насекомые и гадюки, но мы не знали рецептов китайской кухни.

Море нас прокормило все-таки. Иногда мы находили мидии, однажды повезло: удалось раздобыть несколько раковин морских гребешков, но это случайность, они живут на слишком большой для нас глубине. По ночам иногда удавалось отловить креветок, штук по пять-шесть на брата. Мы пожирали их тут же, сырыми, и, поверьте, было очень вкусно. Говорят, в окрестностях острова полным-полно морских ежей. Но нам они почему-то не попались.

Огонь добыли на девятые сутки

Где-то на седьмой день мы изголодались настолько, что уже еле ноги таскали, но каждый день подолгу всякими правдами и неправдами пытались разжечь огонь… Мы его получили уже в первый день, уже минут через десять непрерывного вращения деревянного стержня - сухой толстой палки на деревянной дощечке от ящика: уголек был красивый, тлеющий, подобный волшебному алому камню, но и умирающий через несколько секунд, несмотря на все старания. Мы никак не могли его удержать, раздуть и превратить в пламя.

Чего только мы не изобретали: терли в труху опавшие листья, пытались разжечь сухую траву, наконец, надергали ниток от носков - и ничего! Дело в том, что у нас не было ничего сухого - влажный воздух делал сыроватым и все вокруг, включая одежду.

Жизнь изменилась, когда огонь таки удалось удержать. Шли девятые сутки нашей робинзонады. Тогда же добыли и первую рыбу - большущую камбалу. Вскоре мы наловчились - и клев пошел. Добычу съедали вместе с толстой, поджаренной и изумительно хрустящей шкурой…

Бывалые дальневосточники потом удивлялись: почему вы не добрались до ягод актинидии и лимонника? Они ведь и вкусные, и полезные, а на Пелисе заросли этих кустарников. Заросли были, подтверждаю. А ягод почему-то нет: видимо, год на год не приходится. Собрать-то их, кроме нас, некому было: остров приграничный, в те времена закрытый для посещений.

Фото: Дмитрий ПОЛУХИН

И все равно: жизнь, можно сказать, стала райской. Программу мы полностью выполнили, и с чистой совестью можно было сматывать удочки с острова. Очень хотелось хлеба, картошечки… Мы прожили 11 дней, когда я послал сигнал на погранзаставу. За нами пришел корабль. Борщ, которым нас угостили, запомнился мне на всю жизнь.

Когда в «Комсомолке» прошла серия очерков о нашей жизни на острове, поднялся переполох. Многие зарубежные газеты и журналы перепечатывали их. Результаты, полученные учеными после анализа нашего робинзонского эксперимента, помогли выработать полезные рекомендации для тех, кто волей судьбы оказался на острове. На наш опыт специалисты по выживанию ссылаются в своих работах.

А с товарищами… мы разошлись: наверное, каждый чувствовал себя в чем-то обиженным. Думаю, я был слишком строг и требователен. С Коваленко мы побывали еще в одной экспедиции на выживание - в красноярской тайге, но втроем уже никогда не собирались. Та жизнь на острове все-таки многому нас научила. В том числе и терпимее относиться друг к другу.

P. S. Фотокамеры у нас не было, этот снимок сделан, когда пришел корабль, - мы взяли камеру у одного из офицеров.